Хендрик Байкирх
SIBÉRIE SIBERIA Hendrik Beikirch
Мгновенной жатвой поколенья, По тайной воле провиденья, Восходят, зреют и паду т; Другие им вослед идут... Так наше ветреное племя Растет, волнуется, кипит И к гробу прадедов теснит. Придет, придет и наше время, И наши внуки в добрый час Из мира вытеснят и нас!
Александр Пушкин
Les générations se succèdent ; Ainsi notre tribu frivole Grandit, s’agite, se démène Et pousse au tombeau les aïeux. Notre temps viendra à son tour. Nos descendants auront leur heure Et nous chasseront de ce monde.
Alexandre Pouchkine
Alas! the generations must, as fate’s mysterious purpose burrows, reap a brief harvest on their furrows; they rise and ripen and fall dead: others will follow where they tread ... and thus our race, so fluctuating, grows, surges, boils, for lack of room presses its forebears to the tomb. We too shall find our hour is waiting; it will be our descendants who out of this world will crowd us too.
Alexander Pushkin
6–9
16–21
22–25
TRÉSORS TREASURES
8 4–93
94–111
SERGEY
IGOR
ALEKSEY
GRIGORIY
IVAN
36–47
DARYA
112–123
VALENTINA
NINA 4 8–67
VIKTOR
EVGENIY ALEKSANDR
124–133
GEORGIY
ZOYA
TATYANA 134–14 3
YURI KOSTYA
VLASOV 68–8 3
ZINAIDA
LEV 14 4–157
VERA
NIKOLAI
Когда в 1980 году я впервые приземлился в Москве, я не мог и представить, что эта поездка изменит мою жизнь. В городе только что закончились Олимпийские игры, и все вокруг еще несло в себе отпечаток вчерашнего события, напоминая тоск ливое у тро после вечеринки. Переехав туда в 1983 году, я постепенно начал открывать для себя другие регионы и их жителей. Москвичи – это все-таки особый случай. В т у, еще советск ую, эпох у сельские районы жили в совершенно другой реальности. Поэтому д ля того, чтобы повстречать людей другого склада с необычной внешностью – лицами почти прошедшей эпохи, на которых отражены суровость климата и жизнь, проведенная в тяжком труде – не нужно было ехать далеко. С 1970 года у меня вошло в привычку часто посещать и исследовать различные регионы Марокко. Там в резиденции Jardin Rouge (Жардин Руж) уже намного позже произошла моя встреча с Хендриком Байкирхом, положившая начало одному из наших самых замечательных совместных приключений. Впоследствии оно было увековечено Хендриком в особом проекте, который с успехом путешествовал по всему земному шару – «Марокко – оставляя следы», рассказывающий о местных Мастерах, по-арабски «Маалем», которых Хендрик повстречал на своем на пути. Именно этот проект свел нас вместе и объединил в общем страстном интересе к обычным людям с необычными историями. Однако проект «Марокко – оставляя следы» нуждался в продолжении, и мы, особо не раздумывая, выбрали д ля этого Россию. Из всех моих поездок по России наиболее неизгладимое впечатление на меня произвела Сибирь, оставив во мне свой след на всю жизнь. Эта необъятная земля никого не оставляет прежним: огромные просторы, где не ступала нога человека, охраняемые дикой природой, которая непрерывно защищает свою территорию, женщины и му жчины непередаваемой внешности из крошечных деревень, пребывающие в гармонии с этой глушью, которую удалось освоить лишь им одним. Познав эту отчаянную глубину сибирских земель, именно таких людей Хендрик сделал героями своего проекта «Сибирь». Хендрик совершил несколько уникальных в своем роде исследовательских поездок к озеру Байкал и в деревни Центральной и Восточной Сибири, где он встречал подобных персонажей в той же неизменной обстановке, которая так поразила меня 30 лет назад. Ставшие результатом этих пу тешествий работы Байкирха – скорее свидетельство, мемуары. Современные лица, истории которых уходят корнями в прошлое, эти женщины и мужчины, увековеченные на холсте, настоящие послы своих ремесел и своей земли, взирающие на нас со стен во всем мире, олицетворяют незнакомый образ крупнейшего региона на планете и, к сожалению, малоисследованной страны, на которую мы предлагаем взглянуть по-новому. Герои нового проекта – обычные женщины и мужчины, страстно живущие своим трудом и своей профессией.
6 6
Je ne savais pas, en débarquant à Moscou en 1980 pour la première fois, que ce voyage allait à ce point changer ma vie. La ville se remettait à peine des Jeux olympiques dont les vestiges étaient encore partout visibles et donnaient à l’ambiance un air de lendemain de fête un peu triste.
When I landed in Moscow for the first time in 1980, I did not realise that, at that moment, this trip would change my life. The city had only just finished hosting the Olympic Games, the remnants of which were still visible all around, wistfully evoking the morning after a party.
Installé définitivement en Russie à partir de 1983, j’ai progressivement découvert les différentes provinces et leurs habitants. Le Moscovite
A permanent resident as of 1983, I discovered the regions and inhabitants gradually. Muscovites are a special case. During what was still the Soviet era, the countryside offered us an alternative reality. It was therefore not necessary to travel too far from the large urban centres to meet a different type of person with an exceptional ’look’, with a face from a bygone age almost, marked by the harshness of the climate and a life of toil.
encore soviétique, une autre réalité. Il ne fallait pas s’éloigner beaucoup des grandes agglomérations pour croiser alors des personnages aux ils étaient marqués par les rudesses du climat et d’une vie de labeur. J’y venais souvent déjà après avoir découvert le Maroc en 1970. Bien plus tard, à Jardin Rouge, ma rencontre avec Hendrik Beikirch a donné naissance à l’une de nos plus belles aventures qu’il immortalisa dans un projet qui a fait le tour du monde. Les maalems rencontrés au fil des excursions de Hendrik inspirèrent Tracing Morocco et nous réunirent autour d’un même projet, une même passion.
I had already got into the habit of travelling often and discovering Morocco from 1970. Much later, at Jardin Rouge, the meeting with Hendrik Beikirch gave rise to one of our most wonderful adventures, which he immortalises in a project that has travelled the globe. With the Maalems encountered along Hendrik’s strolls, Tracing Morocco brought us together within a single project, a single passion.
Il fallait une suite à Tracing Morocco presque sans avoir à y penser. De tous mes voyages à l’intérieur de la Russie, la Sibérie, qui ne laisse personne indifférent, m’a marqué à jamais. Les grands espaces, l’absence de toute intrusion humaine, un vide protégé par une nature sauvage qui défend son territoire à l’infini, et rarement, dans de minuscules villages, des femmes, des hommes en harmonie avec cette nature que eux seuls ont su apprivoiser. Il y eut cette évidence partagée Sibérie.
Tracing Morocco needed a follow-up; Russia filled this role effortlessly, almost without requiring a decision. Of all my trips within Russia, my visit to Siberia, which leaves nobody indifferent, marked me for life: the wide-open spaces, the absence of any human intrusion, an expanse protected by an untamed wilderness that endlessly defends its territory, and occasionally, the women and men of tiny villages, in harmony with this wilderness that they alone have succeeded in taming. This truth having been shared with Hendrik, it was therefore these people who would become the heroes of the Siberia project.
Baïkal et des villages de Sibérie centrale et orientale, il a croisé ces personnages dans les décors inchangés qui m’avaient marqué trente ans plus tôt.
Hendrik did some extraordinary reconnaissance work; as a guest of Lake Baikal and the villages of central and eastern Siberia, he encountered these people against the same unaltered backdrop that had struck me 30 years earlier.
Ce travail est un témoignage, un travail de mémoire. Ces visages d’aujourd’hui aux allures d’hier, ces femmes et ces hommes immortalisés sur des toiles, ambassadeurs de leurs métiers et de leurs villages sur les murs du monde entier, véhiculent une autre image de la plus grande région du monde et d’un pays malheureusement méconnu dont on voudrait donner une autre vision. Ce sont des femmes et des hommes ordinaires qui exercent leurs métiers avec passion qui sont les héros de ce nouveau projet.
The work produced is a testimony, a memoir. These modern faces that hark back to the past, these women and men immortalised on canvas, ambassadors of their trades and their regions on walls around the world, convey another image of the largest region on the planet and of a sadly little-known country, of which we wish to provide a new vision. It is the ever yday women and men, passionately living their trades, who are the heroes of this new project.
Hendrik met dans ses portraits tout l’amour qu’il a pour l’humanité. Jamais d’agressivité, jamais de rancœur dans ses personnages. De petites gens qui vivent courageusement, heureux et fiers de leur patrimoine, héritiers de traditions et de savoir-faire qu’ils nous font ici partager.
Hendrik pours all of his love for humanity into his portraits. There is never any aggression or bitterness in these people – natural folk who live their lives positively, happy with and proud of their heritage of traditions and passions, which they convey to us to share with them.
Hendrik est aussi le héros de leur aventure. Qu’il aille à la rencontre de ses modèles ou qu’il soit perché sur une nacelle quelquefois brinquebalante, il
Hendrik is also the hero of this adventure. Whether travelling to meet his subjects or perched atop a sometimes-swaying cherry picker, he brings his portraits to life like nobody else has ever done with such precision, vitality, and complicity between artist and subject.
toute la complicité qu’il a su tisser avec ses modèles.
7 7
13
12
15
14
26
27
28
29
30
31
32
33
ДАРЬЯ, 2017
38
DARYA, 2017