жизнь
| о т к р о в е н и е
ту, потому что тебе стало тяжело. В мире существуют также «исламские финансы». Большинство исламских банков под проценты деньги не дают, они входят в долю к предпринимателю на такой срок, который необходим для развития бизнеса. Когда бизнесу тяжело, они не банкротят его, а максимально способствуют оздоровлению и процветанию, давая советы, а иногда и увеличивая финансовую помощь. Вечером 5 марта текущего года мне банк прислал предписание: «Ваш овердрафт снижается на 12 миллионов», а уже 26 марта при помощи третейской оговорки в договоре «поставил на стоп» всю мою деятельность, отправив, по сути, в технический дефолт. При этом дедлайн по кредитам у меня наступал только в 2016 году. То есть я просрочил лишь овердрафт на 12 миллионов, а мне уже крикнули: «Замри!» Во время одного из судебных заседаний я задал вопрос: «Мне не хватило некоторого количества денег, чтобы закупить ходовой товар. Если бы банки мне дали «подышать», то большую часть кредитов я к сроку бы вернул. А теперь кредиторы, вернее, управляющий, которого они назначат, будут распродавать мои активы очень дешево. Вопрос: это точно я вредитель экономики своей компании или те, кто ее будет санировать?» Суд замялся в ответе. Наше законодательство о банкротстве очень странное. Оно не про сохранение бизнес-цепочек и рабочих мест. Оно про удовлетворение потребностей кредиторов. В банкротстве превалирует «процедура». Справедливости ради скажу, что один банк был готов пойти мне навстречу, но когда другой начал валить, то и первому пришлось подать в суд – чтобы хоть что‑то досталось от пирога. Не можешь платить – ищи, что отдать. Большинство предпринимателей – рабы кредитных организаций. Ссудный процент – это главный инструмент современного рабства. Разговор на троих – я и представители двух банков: «Тот банк такой ушлый, он все залоги у вас забрал себе, а нам и взять‑то теперь с вас нечего». Я съерничал: «Раздеться еще могу». Бизнес еще не умер, а его уже пилят на части, как в известном эпизоде из фильма «Свадьба в Малиновке», – смешно, если бы не было так грустно. Российские предприниматели для банков – кормовая база. Мы не ключевой элемент их бизнесмодели, на валютных колебаниях или кредитах для граждан зарабатываются большие деньги. Мы не партнеры. Мы не субъект для переговоров. Почитайте внимательно свои кредитные договоры. Мы как заемщики не имеем никаких прав, а банк фактически в любой момент может поднять процентную ставку или потребовать свои деньги назад. И всё!
стр.
100
Мне говорят: сам риски не учел и вляпался. Не спорю, ну, блин, вся современная мировая экономика на этом ссудном проценте построена. В нашей стране вообще сложно учесть все риски и хорошо зарабатывать можно чаще всего в двух случаях: первый – у тебя ресурсы и связи, и ты посажен на денежные потоки, а второй – у тебя реальное крутое ноу-хау и временная олигополия. Когда я покупал бизнес у его основателей, понимал свои риски, но также планировал компанию продвинуть выше. Кризис, несколько одновременных программ развития и страхи поставщиков вывели меня за грань оправданного риска – признаю. Я сыграл и про играл на этой ставке. Но если не рисковать, то бизнеса вообще не будет. Предпринимательство – это по умолчанию большие риски, чем просто работа в найме. Своей главной ошибкой я считаю не то, что рискнул и купил компанию, а то, что при появлении первых признаков неустойчивости в конце ноября – декабре 2014‑го сам не объявил временный дефолт, надеясь, что, может, именно мне повезет и я проскочу. Предприниматель всегда находится в агрессивной среде, 24 часа в сутки в стрессе. Попав в процедуру банкротства, я осознал одну неприятную вещь: бизнес – это только отношения. Партнеры друг другу платят лишь до тех пор, пока есть взаимный интерес. Если же у тебя проблемы, тебя банки «поставили на стоп» – можно не платить. Некоторые клиенты мне до сих пор должны денег и вот уже полгода не спешат их выплачивать. Все отмораживаются: у нас нет акта сверки, нет подтверждающих документов, а некоторые в счет долга предлагают забрать брак. Ведь вроде тоже предприниматели, и мы работали честно, долго, хорошо. Ну верните деньги, чтобы у меня были средства на процедуру, юристов, адвокатов, инвентаризацию. Не-не-не, зачем банкроту возвращать деньги? Он ведь всех кинул, так и мы ему не заплатим. И для отраслевых игроков я точно не д'Артаньян – особенно для поставщиков. Даже те, кому выплатил или продолжает выплачивать покупатель розничной сети в рамках договоров цессии, люто меня ругают. Поставщики привыкли получать деньги, продавать через нас товар, они хорошо зарабатывали, а тут раз – и перестали. Они откровенно говорят: «Ты нас кинул». Ну что тут сказать? Бизнес – это риск, он сработал, что смог – отдал, до банкротства. Остальное – по процедуре. Даже отношения с персоналом – только до тех пор, пока ты платишь зарплату людям. От меня уходили по‑разному. Не многие говорили: «Павел Валерьевич, с вами приятно было работать.