1
Глава VI: Катастрофа Съемки фильма «Империя наносит ответный удар» начались в Норвегии 5 марта 1979 года. Вслед за этим потянулась череда злоключений, которая повлияла на будущее «Звёздных войн» куда сильнее, чем любой из остальных эпизодов. Съёмки обернулись суровым испытанием на выносливость — у фантастической саги тоже появился свой «Апокалипсис сегодня». За три года до того Фрэнсис Коппола как раз решился экранизировать сценарий Лукаса и Милиуса «Апокалипсис сегодня», доработав его на свой вкус. Дилогия «Крёстный отец» вознесла его к вершинам славы — Коппола стал первым в мире режиссёром-звездой. Теперь у него наконец-то появилась возможность снять картину, которую все студии раньше отвергали из-за злободневной темы. Так возродился «Американский зоотроп», едва не погибший после провала «THX-1138». Лукас и Куртц выдали Копполе все свои наработки: согласно собранным данным, идеальным местом для съёмок были Филиппины. Собрав небольшую десантно-съёмочную группу (поддержкой с воздуха служили вертолёты, предоставленные филиппинскими военными), Коппола отправился воплощать в жизнь своё самое масштабное творение. Бюджет фильма оценили в 13 миллионов долларов. Чтобы оставить за собой контроль над проектом, Коппола сам собрал эти деньги — поэтому финансовая ответственность за съёмки тоже легла на него. На обеспечение пошло всё имущество режиссёра, даже его дом в Сан-Франциско. Но проект оказался гораздо сложнее, чем предполагалось — график и бюджет неимоверно раздулись. Чтобы спасти картину, Коппола начал вкладывать личные средства и в итоге потратил несколько миллионов долларов — все свои сбережения. В случае провала режиссёр остался бы без средств к существованию – но картину, от которой зависела вся его жизнь, постоянно преследовали неудачи. Декорации смывало тайфунами, актёры в день съёмок напивались и принимали наркотики, неподалёку бушевали филиппинские партизаны. После первой же недели был уволен исполнитель главной роли Харви Кейтель, потом у заменившего его Мартина Шина случился сердечный приступ… И всё это время Коппола носился с организацией натурных съёмок, боролся с самомнением Марлона Брандо и бился над сценарием, который переписывали и дополняли прямо на ходу. 16 недель запланированных съёмок в итоге превратились в безумный 286-дневный марафон, а окончательный бюджет составил 31 миллион долларов. Коппола потерял больше сорока килограммов и не раз грозился свести счеты с жизнью. «Это не художественный фильм, - заявил режиссёр, когда три года спустя в Каннах всё-таки состоялась премьера. - Это не картина про Вьетнам. Это и есть Вьетнам. Мы пережили всё по-настоящему, сами погрузились в это безумие. Съемки проходили примерно так же, как американ-
2
ская кампания: мы торчали в джунглях, у нас было слишком много людей, денег и техники, и мало-помалу все теряли рассудок».1 Конечно, масштаб катастрофы у Лукаса был поменьше, чем у его наставника. Но и этих проблем хватило, чтобы бесповоротно изменить его характер – даже невзирая на то, что на этот раз он взял другого режиссёра, а сам вообще почти не появлялся на площадке. По совету Гэри Куртца Лукас предложил возглавить «Звёздные войны-II» Ирвину Кершнеру, который в своих картинах уделял основное внимание характерам персонажей. Именно благодаря ему фильм обрел философскую глубину и акцент на переживаниях героев, а не боях и спецэффектах. Такое отступление от стиля «Звёздных войн» вызвало у всемогущего исполнительного продюсера сильное недовольство. Лукас только зубами скрипел, когда режиссёр позволял актёрам импровизировать и менять реплики ради более правдоподобной игры.2 Например, в книге Алана Арнольда упоминается, что почти вся сцена заморозки в карбоните была придумана на ходу.3 К тому же, Кершнер то и дело спорил с Лукасом, когда тот требовал как можно сильнее ускорить темп фильма (режиссёр до сих пор полагает, что действие в «Империи» разворачивается слишком быстро4). Вот что Кершнер рассказывал о своем вкладе журналу «Звук и видение»:
3
[Почему Лукас выбрал меня режиссером?] «XX веку Фокс» этот вопрос не давал покоя — они полагали, что я слишком стар. Мне было 55 лет. Они говорили: «Найдите кого-нибудь лет за тридцать, кто хорошо понимает детей». Но Лукас отказался — ему нужен был я. Джордж ходил на мои лекции и семинары в университете Южной Калифорнии – я там время от времени преподавал – и мы подружились. А потом от случая к случаю встречались и обсуждали мои картины — «Глаза Лауры Марс», «Возврашение человека по имени Лошадь» и «Шарлатана». Джордж был от них в восторге. «Я предлагаю тебе этот фильм, - говорил он, - потому что ты знаешь всё, что должен знать голливудский режиссёр, но Голливудом не испорчен». Сперва я отказался, заметив, что ничего не понимаю в спецэффектах. Но Лукас ответил: «И не надо. Сочиняй всё, что хочешь - пускай «ILM» разбирается, как это воплотить». Не знаю больше никого, кто бы мог такое заявить, но компания-то принадлежала ему. Так что я выдумывал самые невероятные кадры, и мне их делали.5 Лукас поступил так же, как его наставник Фрэнсис Коппола с «Апокалипси-
4
сом сегодня»: решил сам профинансировать фильм, чтобы лично получить прибыль и сохранить контроль над проектом. Но на такую картину не хватило бы даже состояния, которое принесли ему «Звёздные войны». Довольно скоро Лукас превратился в бизнесмена и предпринимателя, основав себе в помощь сразу несколько корпораций. «ILM» как раз переехала из своего первого штаба в Ван-Найсе на роскошный участок в округе Марин, на что ушло немало денег и нервов. К тому же, Лукас с партнерами по-прежнему управляли компанией «Лукасфильм» и корпорацией «Звёздные войны». Вдобавок Джордж вернулся к планам по строительству «Ранчо Скайуокер», где хотел сосредоточить все свои ресурсы, и поэтому его адвокаты начали скупать землю в округе Марин. Это была его многолетняя мечта, собственная версия «Американского зоотропа» Копполы, где режиссёры могли бы помогать друг другу, не оглядываясь на Голливуд. Стоимость ранчо в итоге составила почти 20 миллионов долларов. Поскольку всю выручку от «Звёздных войн» режиссёр вложил в свои компании, для финансового обеспечения «Звёздных войн-II» он был вынужден взять в банке ссуду. Тем не менее, съёмки ознаменовались полосой неудач, из-за которых изначальный бюджет взлетел до небес. Лукас и так чувствовал огромный груз ответственности, а из-за финансовых проблем начал беспокоиться, что фильм, который снимали без его надзора в далёкой Англии, разорит его. Все свои личные средства он пустил на производство – в случае провала картины Лукаса ждал бы крах. Во время одного из визитов на съёмочную площадку Джордж рассказывал Алану Арнольду, под каким давлением ему приходится работать: Я в таком положении: всё, что у меня есть, все заработанные деньги вложены в эту картину. Если она провалится, я не только потеряю всё — у меня будет многомиллионный долг, из которого очень тяжело будет выкарабкаться. Наверное, весь остаток жизни уйдет только на то, чтоб расплатиться. Еще бы я не беспокоился. Все твердят: «Да не волнуйся, у тебя выйдет очень успешный фильм». Не сомневаюсь, но если это окажется просто стандартный крепкий сиквел, я потеряю всё. Чтобы хотя бы покрыть расходы, я должен снять самый кассовый сиквел в истории.6 Летом 1979 года Копполе предстояло узнать, какая судьба ждёт «Апокалипсис» - выплывет он или затонет, похоронив с собой и карьеру режиссёра. И вот Лукас обнаружил, что его затягивает в тот же самый кошмар, в котором Коппола барахтался три года. После выхода «Звёздных войн» американская Новая волна неуклонно шла на спад. В прокате провалился целый ряд дорогих картин – «Колдун» Уильяма Фридкина, «Нью-Йорк, Нью-Йорк» Мартина Скорсезе... Из крупнобюджетной фантастики столь же плохие сборы показали «Звёздный путь: фильм» и «Чёрная дыра»; сам же Лукас выступил продюсером сиквела «Новые американские граффити», который вышел тем же летом и, вопреки надеждам, не снискал успеха. Материал, который Джордж видел в отснятых кадрах и во время
5
редких визитов на площадку, не вселял в него особенной уверенности. Как и в первый раз, из-за огромного риска Лукаса терзала тревога. Но не ему одному съёмки дались тяжело – «Империя» выжала соки изо всех. «Ни один фильм за всю карьеру меня так не изматывал», - как-то вспоминал ассоциированный продюсер Роберт Уоттс.7 Стэнли Кубрик на съёмках «Сияния» случайно сжёг целый павильон, из-за чего команде Лукаса пришлось делать перерыв и размещать в семи оставшихся павильонах шестьдесят четыре площадки. В Норвегии съёмочная группа не могла выйти из гостиницы из-за снежной бури. В процессе работы скоропостижно скончался Джон Берри – художник-постановщик и режиссёр второго плана. Кэрри Фишер боролась с тяжёлой наркозависимостью. Разумеется, не могло обойтись и без самых невообразимых технических накладок. В общем, с точки зрения организации фильм оказался гораздо сложнее, чем ожидалось – полоса невезения вкупе с медленным и методичным подходом Кершнера привела к полному хаосу. Кершнер вспоминал об этих проблемах в интервью журналу «Звук и видение»: Когда работаешь над фильмом почти шесть месяцев... Было очень сложно – каждый кадр мы вытягивали, как осла за уши. Когда ничего не работало, надо было всё равно сделать так, чтоб работало, и каждый раз импровизировать. [Режиссёр Франсуа] Трюффо выразился куда удачнее меня – примерно так: «В начале съёмок хочется создать величайший фильм в истории. После половины хочется уже просто разделаться наконец с этой проклятой лентой». Вот у меня было как раз такое ощущение. На полпути съёмочная группа уже рассыпалась на глазах. Многие разбежались, кто-то слёг. В общем, некогда было остановиться и воскликнуть: «Какой же у нас вышел потрясающий фильм!»8 Лукас вряд ли мог предвидеть, сколько возникнет сложностей. О безумии, творившемся на съёмочной площадке, Кершнер рассказывал журналу «Инсайдер»: Когда к нам как-то раз зашел Джордж, я снимал сцену, в которой наш малыш волшебной силой поднимает из болота крестокрыл. Времени на подготовку ушло немало, где-то пара часов, и наконец мы начали снимать. Туман удался на славу – мы ведь заперлись в павильоне, чтобы в воздухе повисли настоящие облака. И вот истребитель поднялся из вод – просто загляденье, на нем налип мох, водоросли, стекала вода… И вдруг отвалились два крыла. Мне было очень стыдно перед Джорджем – деньги-то его. Спрашиваю: «Что случилось?» А мне отвечают: «Мы не учли, что макет водопроницаемый, а все крылья деревянные – не выдержали веса». Я говорю: «А раньше сказать не могли?» Пришлось отстраивать его заново и укреплять стальными конструкциями. В итоге
6
на постановку кадра ушло десять часов, а длился он секунд шесть... А когда я только пришел в павильон с болотом, декорации были не готовы, и пока они достраивали один угол, я начинал снимать в другом… У нас уже горели софиты, а они стучали молотками и расставляли реквизит по местам. Вдобавок многие поскальзывались и падали в воду, пара человек даже сломала руки... Иногда мне приходилось надевать противогаз, потому что весь павильон накачивали дымом, а мне приходилось там торчать по двенадцать часов в день… Я едва не заболел, и мне выдали противогаз с микрофоном внутри, чтобы можно было разговаривать. ...Звучит-то весело, но это только так кажется. Работа была адская – и, к сожалению, затянулась она надолго. Как-то раз я позвонил Джорджу и признался: «Джордж, мы немного не укладываемся в график. Хочешь, я вымараю из сценария пару страниц? Или, не знаю… что тут вообще можно сделать?» А он ответил: «Ничего не надо делать, главное – снимайте». Прямо так и сказал. И ведь именно о таком ответе мечтает каждый режиссёр.9 Марк Хэмилл вспоминал, в каких муках рождался фильм, в статье из журнала «Старлог» (1983): С другой стороны, «Империя» превратилась для меня в пытку, растянувшуюся на девять месяцев. Этот фильм меня совершенно вымотал. Я же всё-таки актёр, а не каскадёр. А из-за механических неполадок с Йодой я несколько месяцев подряд был единственным живым человеком, которого вызывали на съёмки. А кругом только куклы, реквизит и спецэффекты… В целом у нас с Кершем, пожалуй, было многовато разногласий... Мне нравилось, что у него получается, но человек он был эксцентричный. Меня это не сильно беспокоило, просто иногда бывало трудно что-нибудь втолковать. Он всегда был поглощен в раздумья – чтобы завладеть его вниманием, приходилось хватать за воротничок и заглядывать в глаза. К тому же, Керш часто норовил передумать – особенно это касалось расстановки камер. Если мы репетировали сцену к следующему утру, то с большой вероятностью кадр к тому времени уже успевал измениться. Обычно ракурс оказывался лучше, но дай ему волю – он бы и еще раз всё поменял.10 Между Лукасом и продюсером Гэри Куртцем тоже нарастали трения. Лукасу не нравилось, что Куртц не пытается как-то осадить Кершнера. Куртц объяснял свою позицию просто: «Что режиссёру надо – то он и делает, вот и всё».11 Но Лукас считал иначе: «Гэри просто не умел ему отказать».12 В ежедневных телефонных разговорах он требовал от обоих «урезать масштаб и ускориться». 13 «Здесь Джорджа не было, - отмечал Куртц в книге «Мифотворец». – А я был. Он работал вместе с «ILM», собирал по кусочкам визуальный облик картины... Я всё время твердил Джорджу: «Слушай, дай мне сделать по-моему. Если на
7
него слишком сильно надавить, будет только хуже. Я это уже видел и испытал на собственной шкуре. Сейчас мы очень хорошо идем. Не надо все портить».14 О своей позиции в споре между качеством и количеством Кершнер рассказывал в интервью «Инсайдеру»: Как организатор, Джордж бы куда больше обрадовался, если б я смог снимать быстрее. Но скажу честно – я не мог, иначе не добился бы нужного результата. Да и у актёров всё шло не очень гладко. Вот вам пример: Мы снимали очень сложную сцену с Харрисоном, и в ней были задействованы спецэффекты. Мы справились за один дубль, и я сказал «Снято, идем дальше». Харрисон напрягся: «Стой, не спеши. Сначала скажи: это я хорошо сыграл, или ты не хочешь переснимать, раз уж спецэффекты сработали?» Я ответил: «Харрисон, пора бы уже верить мне на слово. Ты отлично справился. С эффектами тоже повезло, но сыграл ты отлично». Он одарил меня своим непередаваемым взглядом: «Ага, ну-ну». А потом еще пальцем пригрозил: «Смотри у меня». Просто всегда есть искушение – если эффекты сработали, сказать «Ладно, игра актеров тоже сойдет». Но с Харрисоном такой номер бы не прошел, и с Марком я тоже не хотел работать спустя рукава, потому что знал, насколько для них с Кэрри важен этот фильм. Так что я одним глазом следил за спецэффектами, а другим за персонажами – и боже упаси им не сойтись, иначе всё заново.15 Производство тем временем всё больше и больше отставало от графика, а бюджет разрастался с каждой неделей. В конечном счёте разногласия между Лукасом и Куртцем настолько обострились, что к третьему фильму они разошлись, хотя были партнёрами с самых «Американских граффити». Лукас с самого начала не хотел брать Куртца работать над «Империей», полагая, что на съёмочной площадке «Звёздных войн» из-за него сильно накалились отношения – особенно с оператором Гилом Тейлором. Тем не менее, Куртц настойчиво просил дать ему второй шанс.16 «Я подозревал, что возникнут проблемы, и понимал, что сам напрашиваюсь на неприятности», - позже говорил Лукас.17 Продюсер должен был выступать представителем Лукаса на площадке, но в каком-то смысле Куртц предал его – он разделял точку зрения Кершнера. Куртц тоже считал, что фильм должен быть более серьезным и медленным, и радовался результатам, которых удавалось достичь ценой бюджета и сроков. Многие осуждали Лукаса за то, что тот увольнял коллег, помогавших ему развиваться в творческом плане, а на протяжении остальной карьеры искал раболепных и безропотных продюсеров. Но в чём-то его действия были не лишены основания: ведь всё-таки Куртц позволил себе сильно выйти за рамки бюджета и на несколько недель сорвал график. Казалось бы, не столь ужасная провинность, но важно помнить, что от результата зависело всё будущее Лукаса. Сам он в этот момент выступал в роли
8
менеджера – и отдел под его управлением оказался дорогим и неэффективным. Впрочем, Куртц смотрел на всё в другом свете: он был уверен, что фильм окупится невзирая на затраты, и полагал, что ради качества материала стоит рискнуть. В интервью сайту «IGN Film Force» Куртц поведал: Один из наших споров с Джорджем по поводу «Империи» был вот о чем. Уже после выхода фильма он сказал, что мы могли бы заработать столько же денег, если бы даже результат вышел чуть похуже и не отнял столько времени. А я ответил: «Но оно ведь того стоило!»18 Возникает интересный парадокс – Лукас и рад бы был избежать проблем со съёмками, бюджетом и графиком «Империи», но тогда он нипочём не добился бы с этим фильмом такого признания и творческого успеха. Почему же продюсера и режиссёра куда больше волновала художественная ценность картины, чем самого творца? Возможно, потому, что для Лукаса (как он неоднократно заявлял в те годы) главной целью сиквела был сбор средств на ранчо «Скайуокер», а Кершнера и Куртца этот проект мало заботил.19 «Единственное, что важно — это ранчо, — говорил Лукас в 1980 году президенту «Лукасфильма» Чарльзу Веберу. – Ради него мы все и трудимся».20 С таким количеством проектов Лукасу не хватало на всё внимания. Он управлял своими многочисленными компаниями, открывал новые – «Пиксар» и компьютерное подразделение, – руководил съёмками «Империи», разбирался с финансовыми проблемами, строил ранчо «Скайуокер», а вдобавок планировал новые фильмы – в частности, «В поисках утраченного ковчега». «Звёздные войны» не были для него главным приоритетом: достаточно было, чтобы фильм оказался «в меру неплох», а не стремился к идеалу, как того желали Кершнер и Куртц. «Он потому так хорошо смотрится, что Керш вложил в него кучу времени, - говорил Лукас, обсуждая «Империю» с Дейлом Поллоком. – На самом деле мы не могли себе позволить такую роскошь. И ведь это, в конце концов, не так уж и важно… Фильм вообще вышел куда лучше, чем я хотел».21 Тем временем съёмки завершились, и началась новая череда катастроф: монтаж. Когда в 1979 году была склеена черновая версия, на просмотре Лукаса снова охватила такая же паника и разочарование, как после провального монтажа первой части. «Я был невероятно расстроен, потому что фильм вообще не смотрелся, - рассказывал он Дейлу Поллоку. – И вот я сидел с превышенной сметой, почти без денег и с фильмом, который мне казался браком».22 Поллок показывает нам, насколько накалилась ситуация, когда Лукас начал собственноручно перемонтировать фильм, тщетно пытаясь его «спасти»:
9
Исправленную Лукасом версию резко раскритиковал и Кершнер, и [монтажер Пол] Хирш, и Куртц. «Многие сцены не смотрелись, а местами нарезка была слишком быстрой», - поясняет Кершнер. В конце концов Лукас вышел из себя. Присутствовавший на просмотре Дуэйн Данэм был ошеломлен – его начальник просто взорвался: «Вы убиваете мой фильм! Только под ногами мешаетесь, а мы тут пытаемся его спасти!» Керш спокойно перечислил, что именно в монтаже Лукаса показалось ему неправильным, но Джордж только еще больше разозлился. «Это мои деньги, мой фильм, и я буду делать с ним что захочу!» - отрезал он.23 Немного успокоившись, Лукас изменил свое мнение – всё-таки стресс от съёмок взял своё и в конце концов вырвался наружу. «Я никогда не пенял Кершу, что он затянул сроки и взвалил на меня такую ношу, - говорит Лукас. – Просто я вложил в этот проклятый фильм всё, что у меня было. Если бы он запорол работу, я бы потерял всё».24 «Но они были правы, - объяснял он Дейлу Поллоку. – Монтаж действительно не очень смотрелся. Вот поэтому я и злился: у меня не получалось его исправить».25 Кершнер предложил ряд правок, и Лукас перемонтировал фильм, следуя его советам. «Вышло великолепно», - признаёт он.26 И хотя разногласия стали утихать, затраты по-прежнему росли. Пришлось брать второй займ, но смета снова была превышена, и тогда понадобился третий кредит, который могли дать только под гарантию от «Двадцатого века Фокс». За это компания-дистрибьютор потребовала для себя более выгодных условий («мы до сих пор от этого страдаем», - жаловался Лукас в 1983 году27). В конечном итоге 15-миллионный бюджет вырос более чем в два раза – до 33 миллионов долларов.28 «Апокалипсис сегодня» вышел на год раньше – он произвел фурор среди критиков, заработал более 100 миллионов долларов, «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах и два «Оскара». Протеже Копполы терялся в догадках, улыбнется ли ему такая же удача. Но, несмотря на все тревоги и злоключения, 21 мая 1980 года «Империя» вышла в прокат с оглушительным успехом. От сиквела «Звёздных войн» ожидали чего угодно, но точно не такой мрачной и глубокомысленной истории. Вдобавок фильм обрывался на самом напряжённом моменте – это предвещало выход новых серий, в которых разрешатся все поразившие зрителей сюжетные ходы. Именно из-за проблем с бюджетом и графиком фильм проработали так тщательно и заботливо, что поклонники до сих пор считают его лучшим в серии, а эмоциональная глубина и неторопливый ритм повествования, которые так не нравились Лукасу, оказались самой сильной стороной картины. «Сиквел должен быть более медленным и лиричным, – объясняет свой подход Кершнер. – Надо брать более камерные темы, и не нужен никакой масштабный финал».29 Но Лукас, похоже, так до конца и не простил Кершнера за пережитый
10
кошмар: «Я был признателен Кершу за старание и старался войти в его положение. Срежиссирован фильм хорошо, просто иначе».30 При этом даже Лоуренс Касдан, тоже выступавший против импровизации на площадке,31 признал: благодарить за уникальную стилистику фильма надо именно режиссера с его перфекционизмом. Наверное, этот особый шарм придал ему Керш... Фильм вышел совсем непохожим на остальные. Мне очень нравился Ричард Маркуанд. Но у него не было столь яркого почерка... По-моему, Керш снял «Империю» просто великолепно. Благодаря ему Джордж ко многому стал относиться менее строго. Джордж хотел, чтобы это был его собственный фильм, снятый по его указке, но он знал, где применить талант Керша, и доверял ему – хотя порой его самого это пугало.32 Газета «Вашингтон пост» ликовала: «Новая картина оказалась блистательной преемницей первой части – эта напряжённая, ошеломительно живописная научно-фантастическая мелодрама два часа кружит вас в водовороте погонь и приключений, а тем временем исподтишка готовится вышибить из вас слёзы».33 Были у фильма, впрочем, и критики – мнения неизбежным образом разделились. Многие полагали, что по сравнению с первой частью картине недостает теплоты и искренности, а также нормального вступления и концовки. Впрочем, несмотря на подобные замечания, фильм прошел в прокате с большим успехом и собрал огромную сумму – 209 миллионов долларов.
Отголоски «Империи» Но к 1980 году Лукас бесповоротно изменился. Он работал буквально на износ, пытаясь удержать в руках не только гигантский фильм, в который вложил всё своё состояние, но ещё и растущую корпорацию с кучей дочерних компаний. «Не представляю, откуда у одного человека столько сил», - говорил о стараниях Лукаса постановщик Мики Херман.34 Отношения в браке становились всё более натянутыми, компания бесконтрольно разрасталась (в итоге пришлось урезать штат, проведя массовые сокращения), а сам Лукас страдал от хронических головных болей и приступов головокружения; в том же году у него диагностировали язву. Оставалось снять всего семь серий! Мало кто представляет, насколько серьёзно закулисные события тех насыщенных лет изменили историю «Звёздных войн». Ещё до выхода многострадального второго фильма Лукас под давлением обстоятельств начал пересматривать свои наполеоновские планы. Если бы он по-прежнему хотел снять девятисерийный эпос, ему пришлось бы непрерывно трудиться над ним ещё около двадцати лет. После всего, что пришлось пережить, – сперва из-за «Звёздных войн», потом из-за «Империи», - Лукас вряд ли горел желанием проходить через это ещё семь раз. Съёмки «Звёздных войн-II» оказались
11
не такой весёлой авантюрой, как казалось в 1977 году, а третью часть, по правде говоря, снимали скорее из необходимости. «[После «Звёздных войн»] я готов был всё бросить, - вспоминал Лукас в интервью с Дениз Уоррел. - Я и собирался тогда уйти. Но в итоге заставил себя поверить, что достаточно будет оставить режиссёрское кресло. Мне казалось, что можно будет просто всё координировать. Не получилось».35 Выход, о котором начал задумываться Лукас, был довольно очевиден: так ли необходимо продолжать серию после «Звёздных войн-III»? Смутная идея сиквелов, которые Лукас добавил к истории просто из прихоти, внезапно стала выглядеть ненужной обузой; да и начинать с нуля работу над «приквелами» было ничуть не легче. Еще до выхода «Империи» Гэри Куртц утверждал, что намерения Лукаса насчёт третьего фильма стали меняться: В то время [на съёмках фильма «Империя наносит ответный удар»] мы заодно обсуждали положение дел с «Джедаем». Уже тогда стало очевидно, что он хочет снять «Джедая» совсем не так, как собирался.36 Съёмки «Империи» изменили не только сюжетный план, но и подход к его воплощению. Изначально «Звёздные войны» должны были стать межавторской серией, на которую сам Лукас влиял бы только незначительно, оставляя сюжет и стилистику каждого фильма на откуп разных режиссёров. Раз в пару лет очередную серию должен был снимать кто-нибудь другой, отчего каждый фильм немного отличался бы от прежних.37 Играть в мире Лукаса, творить в нём и подстраивать стиль под себя в итоге довелось только лишь Ирвину Кершнеру. После личной катастрофы, которой обернулась «Империя», Лукас сделал разворот на 180 градусов: для последнего сиквела он нашёл режиссёра поближе к собственному стилю, каждый день приходил на площадку, многое снимал лично и по сути выполнял работу со-режиссёра. Дополнительно на это повлиял тот факт, что с 1977 года серия отошла от концепции разношёрстного приключенческого сериала, под которую был взят Кершнер, и стала более цельной эпической «Сагой» с заранее продуманным сквозным сюжетом и единой стилистикой. Ко времени выхода «Империи» Лукас отчасти разочаровался в своих фильмах. К тому же, столь кропотливая работа стала сказываться на личной жизни – и без того напряженные отношения Джорджа и Марши совсем ухудшились, а она вдобавок задумывалась о детях. Джордж разделял её желание, но понимал: из-за «Звёздных войн» у него никогда не будет хватать времени, чтобы вырастить и воспитать ребёнка. Увы, на момент выхода последнего фильма, три года спустя, их брак уже распался. Сразу после окончания «Империи» Лукаса ждал ещё один разрыв – на этот раз с Гэри Куртцем. Из-за непримиримых противоречий по поводу «Империи» и
12
общего направления серии их пути разошлись. Двадцать лет спустя Куртц вспоминал об этом в интервью сайту «Film Threat»: «Film Threat»: Так когда у вас с Джорджем Лукасом начались разногласия? С чего всё пошло? Куртц: Думаю, во время съемок «Империи». Джорджа очень беспокоило, что мы всё так затягиваем, он боялся за бюджет и постоянно ругал меня за превышение сметы. «FT»: А еще вы поддерживали в спорах Ирвина Кершнера... Куртц: И поддерживал Ирва, да… В чем-то решение разойтись было обоюдным. Не то чтобы мы разругались, просто он решил, что на съемках «Джедая» ему будет спокойнее поручить производственные хлопоты кому-то другому, а я хотел заняться чем-то новым, а не ходить по кругу. Джим Хенсон как раз предложил мне стать продюсером «Тёмного кристалла», над которым он работал уже лет десять.38 К тому же, Куртцу очень не нравилось, во что превратился «Лукасфильм». Скромная контора, которой некогда заправляли Джордж, Гэри, Марша, библиотекарша (Люси Уилсон) и секретарша (свояченица Куртца, Бани Элсап) разрослась до огромной империи. Символом корпорации стала «крепость Лукаса» – строившееся ранчо «Скайуокер». Возможно, именно оно стало прототипом недостроенной Звезды смерти, которую Джордж несколько месяцев спустя вписал в сценарий. Лукас и сам всё сильнее отдалялся от реального мира – слава вознесла его на такую высоту, что он больше не мог жить и работать как нормальный человек. «Люди иногда просто невыносимы, – говорил в то время Лукас. – Все теперь рвутся со мной подружиться... и каждый чего-то хочет. Мне не нужно столько друзей».39 Вот какими воспоминаниями Куртц делился с Джоном Бакстером: Печальнее всего было наблюдать, как нас постепенно захлёстывает бюрократия... Со временем появился дресс-код, политика компании, запрет на общение с прессой, отдел пиарщиков — всё это очень раздражало. Я был там дольше всех, я очень давно работал с Джорджем, но в итоге понял, что меня это не устраивает... Бюрократия расползалась с каждым днём. Нельзя было обратиться к Джорджу, приходилось идти к его ассистенту. В чём-то это стало напоминать историю Говарда Хьюза. Я решил, что мне хочется работать над интересными фильмами, а не связывать себя с такой махиной.40 Раньше в огромных затратах на «Империю» Лукас винил Куртца, но к 1983 году и сам признал ответственность. «Гэри старался как мог, его вклад в картину огромен, просто проект оказался ему не по зубам, – говорил Джордж Дейлу Поллоку. – Если кто и виноват, так это я. Я ведь всё понимал, но отсиживался здесь
13
[в Калифорнии], пока не стало слишком поздно».41 В поисках продюсера для третьих «Звёздных войн» Лукас обратился к Ховарду Казаняну, своему старому другу из университета Южной Калифорнии. В 1979 году именно Казанян работал над провальным сиквелом «Новые американские граффити», а сейчас он же продюсировал фильм «В поисках утраченного ковчега». В июле 1980 года, пока вовсю шли съёмки «Ковчега», Лукас готовился к работе над «Звёздными войнами-III». В это время режиссёр явно всерьёз задумался о будущем своей саги. Надо сказать, от съёмок начали уставать все – тот же Харрисон Форд настойчиво требовал, чтобы его персонажа не вводили в третьей части, а вместо этого убили. Марк Хэмилл и Кэрри Фишер стали заложниками своих ролей: их образы использовались повсюду, от футболок до кружек и фигурок. На улицах их осаждали толпы бешеных поклонников, и многие актёры могли найти работу только в роли собственных героев из «Звёздных войн» – например, в «Маппет-шоу» или в «Праздничном спецвыпуске» Звёздных войн. В контракте у актёров оставался только один фильм, и хотя некогда Лукас надеялся задействовать их в других картинах, он уже начал понимать, что даже сам не выдержит больше трёх. Тем временем Марша уговаривала Джорджа взять перерыв и передохнуть, пока их брак окончательно не распался: ведь режиссёр работал сутки напролёт с самого 1976 года. Похоже, Лукас внял совету жены. Раньше он отказывался заводить детей, поскольку трилогия занимала в его жизни слишком много места,42 но в 1981 году он решил бросить свою космическую оперу, и они с Маршей удочерили девочку Аманду. Если в «Мести джедая» удалось бы разрешить заданный в первом фильме конфликт (Дарт Вейдер погибает, Люк становится джедаем, а герои празднуют победу над Империей), то дальше продолжать историю было бы незачем. Конечно, оставался ещё один пережиток трилогии сиквелов: надо было разобраться с упоминанием «Другого». Но при должной изобретательности эту проблему можно было обойти и на этом завершить серию. Похоже, грандиозная девятисерийная сага, охватывающая жизнь нескольких поколений, оказалась мертворожденной. Едва накидав план девяти фильмов, всего через два года Лукас от него отказался. Но публика всё ещё затаив дыхание ждала, что же случится с героями и злодеями «Звёздных войн». Лгал ли Вейдер Люку? Лгал ли Оби-Ван? Перейдёт ли Люк на Тёмную сторону? Спасут ли Хана? До сих пор ли Люк любит Лею? И что это за «Другой», о котором упоминает Йода? Не исключено, что Лукас сам терялся в догадках – ведь очень многие нити сюжета были подвешены в воздухе. Среди зрителей и журналистов ходили самые разные домыслы. В статье из
14
журнала «Старлог» (1980) Марк Хэмилл делился весьма необычными предположениями, которые приводит и комментирует Дэвид Пакер: «Джордж твердил, что он [«Другой»] всегда подразумевался в сюжете, хотя так и не признался мне, кто это. Кто-то предполагал, что это принцесса, но лично меня такой исход разочаровал бы». ...По этим и другим комментариям Хэмилла можно предположить, что история живёт собственной жизнью. Наверное, даже сам Джордж Лукас до конца не знает, как она будет развиваться, пока не перенесёт её на бумагу, а затем на плёнку... «Я помню, что с самого начала спрашивал, кто мои родители. В ответ мне сказали, что мой отец и Оби-Ван встретились с Вейдером на краю вулкана и сошлись в поединке... Теперь я гадаю – правда ли это? Есть ведь столько вариантов. Помните, например, Войны клонов? Моего отца могли клонировать». «...Но изменения неизбежны, – продолжает он. – Дарт Вейдер – хороший пример героя, которого изменили в угоду публике. Я думаю, что изначально, если брать классическую драматургию, в третьем эпизоде я должен его убить. Но теперь он культовый персонаж: может быть, Джордж не захочет с ним расправляться», – признается Хэмилл. «В конечном итоге император должен стать главным злодеем, к которому все девять фильмов пытаются подобраться, а в девятом наконец одолевают. Кстати, он ведь явно неспроста внешностью и голосом в чём-то смахивает на Оби-Вана».43 История могла пойти в самых разных направлениях. Отметим последний важный факт о фильме «Империя наносит ответный удар»: в нём впервые появилась нумерация эпизодов. Когда «Империя» вышла на экраны, открывающие титры – к большому удивлению зрителей – гласили: «Эпизод V: Империя наносит ответный удар». Такие же изменения претерпел сценарий первой картины, увидевший свет в книге «Звёздные войны: иллюстрации» (эта редакция получила название «версия для публикации»). Титры пересняли – когда в 1981 году «Звёздные войны» повторно вышли в прокат, фильм стал называться «Звёздные войны. Эпизод IV: Новая надежда». Вот что пишет «Вашингтон пост» в 1980 году: Первый неожиданный сюжетный поворот подстерегает нас почти в самом начале. По экрану начинает ползти текст пролога, и его венчает заголовок «Эпизод V». Неужели «Звёздные войны» плюс «Империя наносит ответный удар» в сумме дают пять?.. Когда состоится перевыпуск «Звёздных войн» - вероятно, следующим летом, - в титры будет включён подзаголовок «Эпизод IV: Новая надежда». Это нововведение уже можно заметить в сценарии, который прошлой зимой был опубликован в красочном артбуке под названием «Звёздные войны: Иллюстрации».44
15
Три недостающих эпизода, с которых начинается сага, появились в 1978 году. Как мы уже знаем, именно тогда Лукас придумал предысторию Оби-Вана и Скайуокера-старшего, в которой последний переходит на Тёмную сторону и становится Дартом Вейдером. Это было одно из двух важнейших сюжетных решений, которые привели к созданию трилогии приквелов. Оно заложило фундамент для истории, но на деле её тему и облик определило совсем другое событие – хотя последствия этого проявились только через десять долгих лет. К нему-то мы и подошли, когда поведали о решении Лукаса закончить сагу на VI эпизоде. Речь, конечно же, об искуплении Дарта Вейдера и о создании Энакина Скайуокера, падшего героя.
16
17